Материал Айры Резак, члена Американской нумизматической ассоциации.
На XIX конгрессе Международной федерации медальерного искусства покойный Джон Кук представил доклад под названием «Амулетная медаль как современная форма искусства». Он начал с фразы: «Я убежден, что единственная подлинная ценность медали, как и любого другого предмета искусства, заключается в ее человеческом назначении и человеческой значимости».
Затем Кук сослался на Герберта Рида — влиятельного английского историка искусства, поэта и философа, — который еще в 1964 году писал, что на протяжении всей истории существовали две основные формы искусства — монумент и амулет, и что скульптура должна стремиться соединить в себе самодостаточность амулета с воздействием монумента.
Кук далее объяснил свое понимание медали-амулета как вещи портативной, глубоко личной, вызывающей эмоциональный отклик. Он говорил о том, что медаль, подобно амулету, должна обладать способностью устанавливать «беспрецедентную интимную связь со своим владельцем». И добавил, что это и есть цель настоящего медальерного искусства — соединить портативность, эмоциональную близость и внутреннюю необходимость в ее владении, а не быть простым объектом желанием обладания.
Когда между человеком и медалью возникает такое ощущение близости, появляется чувство, что она действительно усиливает внутреннее благополучие владельца.
Для амулета же это ощущение становится самой сутью: его назначение — защищать. Это не просто украшение, не память, не эстетический опыт, а необходимость эмоционального и духовного характера, качество, которое отличает амулеты от обычных медалей, предназначенных в основном для коллекционирования или обладания «на память».
Именно это послание Джон Кук адресовал художникам-медальерам, собравшимся на конгрессе Международной федерации медальерного искусства сорок лет назад: стремитесь создавать свои произведения настолько убедительными, чтобы они казались магическими, чтобы они становились необходимыми посредниками между человеком и миром, а не просто памятными или красивыми художественными объектами.
Амулеты, которые можно носить при себе, дарили людям чувство защищенности с доисторических времен.
Золото символизировало силу солнца, серебро — сияние луны, красные камни — гематит или рубины — жизненную энергию крови. Минералы, кости, растения и иные природные материалы наделялись магическими свойствами.
Современные украшения — серьги, колье, броши — происходят именно из этой древней традиции: искать утешение и уверенность через соприкосновение с веществами, которые считались могущественными и охранными.
Со временем к этим природным материалам добавились иконы, символы, надписи — знаки, несущие культурный и духовный смысл. Они не заменили природные субстанции, но дополнили их, образовав целую иерархию форм и материалов, через которые человек стремится обрести защиту, стабильность и внутренний покой.
Монеты как средство платежа на протяжении двух с половиной тысяч лет были неотъемлемым инструментом торговли, но в то же время выполняли роль культурных посредников, распространяя идеологию и символику власти. Изображения, чеканившиеся на монетах с самых ранних времен, отражали представления об источниках авторитета, — поэтому боги, животные, а позднее и люди становились знаками происхождения и сосредоточения силы.
Образы на монетах с древности проникали и в традицию носимых украшений, которая, по-видимому, развивалась параллельно с еще более древней практикой ношения защитных, апотропейных амулетов из природных материалов. Так, на древнегреческих монетах, даже без надписей, изображения богов или священных животных несли ауру защиты, словно обещая владельцу или носителю присутствие высшей силы, гарантирующей устойчивость и порядок, пусть и не абсолютную безопасность.
Римские монеты были еще более выразительными — сочетая образы богов и императоров с надписями, они должны были внушать гражданам уверенность, что их благополучие и судьба государства находятся под покровом божественной и императорской власти.
Аналогичные функции выполняли и многие азиатские денежные системы, особенно индийские.
Даже исламские монеты, которые в целом не носили на себе изображения, передавали ту же идею посредством священных текстов, подчеркивавших религиозное основание власти.
Христианские монеты, начиная с раннего Средневековья, украшались символом креста, а позднее — образами святых и Богородицы, нередко сопровождаясь эпиграфическими цитатами из Писания или религиозными девизами, которые придавали обычной монете сакральный характер и духовный авторитет.
Монеты с отверстиями, найденные в археологических коллекциях, встречаются в изобилии, и, по всей видимости, такие монеты, оставаясь неизмененными, носились на шее или запястье в качестве личных защитных амулетов.
Особенно показательным примером использования монеты как предмета религиозно-целительного значения является так называемая “лечебная монета”, применявшаяся для облегчения скрофулы (туберкулеза лимфатических узлов шеи) (см. ниже изображение монеты «Злой ангел короля» (10 шиллингов), Англия, Карл I, ок. 1633 г., золото, 28 мм). Это заболевание с давних времен называли «королевским недугом», потому что, начиная со Средних веков и вплоть до XVIII века, короли Англии и Франции утверждали, что обладают божественным даром исцелять его посредством королевского прикосновения.
После ритуального прикосновения монарх вручал больному золотую монету — “ангела”, на которой изображался архангел Михаил, поражающий дракона. Монета подвешивалась на шею пациента как святыня и оберег. Когда в XVII веке «ангелы» перестали ходить в обращении, короли распорядились чеканить специальные золотые медали с тем же изображением — как замену монетам, но с сохранением их амулетной функции.
Возникает вопрос: можно ли считать все эти монеты, остававшиеся в обращении, но насыщенные религиозным содержанием, амулетами?
Значение амулета считывается в субъективном восприятии владельца.
Мы не можем знать, ощущал ли конкретный человек защиту, держа в руках монету, или воспринимал ее просто как средство обмена.
На этот счет Джон Кук когда-то сказал следующее: человек может чувствовать себя «защищенным» и тогда, когда ведет дорогой автомобиль или смотрит на переполненный банковский счет — ведь ощущение безопасности, исходящей от богатства, статуса или даже веры в магическую силу, всегда глубоко субъективно.
И все же, несмотря на индивидуальные различия, можно с высокой степенью уверенности предположить, что сам факт маркирования монет символами власти — особенно религиозной — был осознанным жестом эмитентов, направленным на то, чтобы внушить пользователям чувство уверенности и покоя, поддержать веру в порядок и в незыблемость мира, гарантированного высшей силой.
Помимо монет в их исходном виде, любые физические изменения и традиционные формы использования существенно повышают вероятность того, что монета действительно воспринималась своим владельцем как защитный амулет.
Монеты с отверстиями или с припаянными ушками для подвешивания несомненно предназначались для ношения — на шее, на запястье, или же для того, чтобы их можно было подвесить над детской колыбелью, прикрепить к мебели или к стене. Конечно, некоторые могли считать такие предметы просто украшениями — “блестящими безделушками”, как сказали бы сегодня. Но если обратиться, например, к традициям кочевого ювелирного искусства, становится ясно, что христианские монеты или еврейские амулеты нередко входили в состав бедуинских или других племенных украшений (рис. ниже: бедуинский амулет (псевдоеврейская надпись). Палестина, около 1900 г. Серебро, 43 мм.), и при этом религиозный смысл изображений мог быть совершенно непонятен их владельцам, а значит — и неважен.
Как и в случае с любым археологическим артефактом, контекст является решающим фактором в интерпретации культурного значения предмета. Однако некоторые особые виды модификации монет не оставляют никаких сомнений в их амулетном назначении.
Именно в еврейской традиции существует множество примеров преобразования обычных монет в амулеты.
Наиболее распространенным видом такого превращения является добавление одной-единственной еврейской буквы “hеh” (ה) — посредством гравировки, прокола или напайки металла (рис. ниже: монета-амулет с выгравированной еврейской буквой «hеh» 2/3 талера, Брауншвейг-Люнебург, Георг III, 1809, серебро, 34 мм).
Эта буква является сокращенной формой Тетраграмматона — четырехбуквенного имени Бога (יהוה), непроизносимого и священного в иудаизме, символизирующего божественное присутствие и защиту.
Подобные модифицированные монеты подвешивались на шею новорожденным еврейским детям в качестве защитных амулетов, преимущественно в немецкоязычных странах, включая Центральную Европу и Америку XIX века, где эти традиции были особенно живы.
Кроме того, на монетах нередко гравировались другие имена Бога или религиозные формулы — все это превращало уже существующие монеты из драгоценных металлов в предметы сакрального характера, удобные для ношения и наделенные духовной силой.
Сегодня в нумизматике существует термин «знак любви», обозначающий более широкий обычай дополнительной гравировки монет в знак личных чувств. Однако важно понимать, что если в XVIII–XIX веках подобные гравировки действительно чаще всего были проявлением сентиментальной любви, то еврейские традиции амулетных монет восходят как минимум к XVI веку, а вероятно, и раньше.
То есть, религиозное значение предшествовало романтическому — и лишь позже этот обряд преобразовался в форму личных знаков привязанности.
Чтобы монета стала амулетом, ее вовсе не обязательно физически изменять. Во многих религиях достаточно веры, благословения и ритуала, чтобы обычный предмет перешел из мира материального в мир сакрального.
В этом контексте можно вспомнить о христианской традиции евхаристического освящения, при котором обычный хлеб становится Телом Христовым также через веру и нанесение символа на просфору.
Подобным образом, монеты, к которым прикасался священник, святой или праведник, могли рассматриваться как реликвии, то есть, носители благодати и духовной силы, способные защищать или исцелять.
Существует и другая, косвенная форма «преобразования монеты», которую можно назвать созданием фантазийных или воображаемых монет, — предметов, которые впоследствии начинали восприниматься как религиозные реликвии и, следовательно, как охранные амулеты.
Одним из самых характерных примеров таких объектов были так называемые «ложные шекели» — подделки древних еврейских монет, связанных в христианской традиции с тридцатью сребрениками, за которые, согласно Евангелию, Иуда предал Иисуса (рис. ниже: медаль «шекель» как амулет с надписью против «флюса и судорог». Германия, XVII век. Белый металл, 28 мм). Эти монеты, хотя и являлись имитациями, воспринимались как священные реликвии из земной жизни Христа. Их почитали, помещали в церковные сокровищницы, верили, что они обладают чудотворной силой.
Такие экземпляры нередко имели форму подвесок, встраивались в амулеты для новорожденных, а также украшали серебряные чаши и ритуальные сосуды. В одном особенно примечательном случае подобная монета легла в основу немецкого амулета XVII века, изготовленного специально для защиты от “флюкса” — так в то время называли ненормальные выделения, будь то желудочно-кишечные или менструальные.
Напомним, что слово «медаль» применялось как к монете, так и к тому, что сегодня мы различаем как медаль, медальон или металлический амулет.
По сути, физические характеристики и технологии их изготовления почти не отличались.
Поэтому переход от религиозно-значимых монет к круглым подвесным амулетам, которые перестали быть деньгами и стали называться медалями, выглядит вполне естественным.
Типичные подвесные амулеты из металла были меньше и легче, чем крупные итальянские медальоны XV века, считающиеся первым образцом классической медали эпохи Возрождения.
Таким образом, несмотря на то, что слово «медаль» применимо и к тем, и к другим, амулетные медали, скорее всего, происходят не от ренессансных медальонов, а от средневековых монет или паломнических знаков, появившихся задолго до них.
Раскопки на берегах Темзы и Сены выявили огромное количество подобных небольших религиозных знаков и подвесок — из разных металлов, разнообразной формы, с богатой иконографией и множеством назначений.
Подавляющее большинство находок относится к христианской культуре Европы, хотя встречаются и языческие, и даже еврейские артефакты.
Традиция таких небольших медальонных амулетов — обычно из недорогих металлов, с изображениями Богородицы и святых — продолжала существовать и в Новое время, а в отдельных формах сохранилась до наших дней.
Эти медальоны-святыни были не просто украшениями, но предметами повседневной защиты, своего рода личными иконами, которые носили на груди, прикрепляли к одежде или предметам домашнего обихода.
На таких малых медалях встречаются образы самых разных святых, как общеизвестных, так и местных покровителей, каждый из которых был связан с определенной формой защиты или исцеления:
Разработка богатых серебряных месторождений в Эрцгебирге — так называемых Рудных горах, расположенных на границе между Германией и Чехией (тогда Богемией), — привела к массовому выпуску крупных серебряных монет, среди которых появились первые талеры, а также серебряные медали больших размеров (рис. ниже: пестталер (чумной талер), медаль-амулет против чумы, Германия (Рудные горы), 1528 г., серебро, 45 мм).
Многие из этих медалей украшались библейской иконографией: особенно часто встречался сюжет из Книги Чисел (21:6–9) — эпизод, когда Моисей воздвиг медного змея, чтобы остановить эпидемию среди израильтян в пустыне. Этот мотив, в паре с изображением распятия Христа на оборотной стороне, получил название «чумного талера» (Pestthaler), потому что такие медали носили как амулеты от бубонной чумы.
На других медалях была изображена сцена Распятия с ветхозаветными образами, например, жертвой Исаака, — их трактовали как прообраз жертвы Христа.
Любопытно, что производство этих медальных амулетов XVI века находилось в основном под контролем лютеран, а не католиков, в первые годы Реформации. Тем не менее, как и в случае с производством ложных шекелей, такие изделия распространялись и принимались обеими сторонами — и сторонниками Реформации, и участниками Контрреформации (рис. ниже: амулет тринитариев с транслитерированными еврейскими именами божеств и дополнительной надписью в честь свадебного подарка. Германия, 1642 г. Серебро, 62 мм).
Одна из многочисленных медалей XVII века, очевидно предназначенная для ношения в качестве амулета, изображает троичного Бога, держащего в руках земной шар.
Примечательно, что в надписях на ней христианское божество обозначено латинизированными формами еврейских имен Бога: Тетраграмматон, Иегова, Адонай, Элохим.
Такое сочетание элементов разных религиозных традиций — синкретизм — весьма характерно для амулетов. С древнейших времен считалось, что призыв к «чужим богам» или к иным верованиям не ослабляет, а, напротив, усиливает магическую защиту, создавая более мощное поле духовного воздействия.
Еще одним распространенным апотропейным (отгоняющим зло) приемом было изображение спирали, в которую, по поверьям, злые силы «затягивались» и теряли свою силу (рис. ниже: амулет в виде исчезающей спирали с транслитерированными именами божеств и гексаграммой. Германия, XVIII–XIX вв. Серебро, 42 мм).
Другим популярным типом подвесных медалей XVI–XVII веков были предметы религиозного созерцания — своего рода миниатюрные образы для молитвенного размышления.
На таких медалях изображался Христос с ореолом, но его имя полностью написано по-еврейски, с многочисленными вариантами написания.
На обороте помещался магический квадрат, состоящий из шестнадцати комбинаций Тетраграмматона — священного четырехбуквенного имени Бога (יהוה) (рис. ниже: каббалистическая медаль, Иисус как хлеб предложения, окруженный еврейскими надписями. Испания или Южная Франция, бронза XVI века, 38 мм).
Эти предметы сочетали в себе иконографию, мистицизм и каббалистические элементы, превращаясь в универсальные амулеты веры и защиты, которые объединяли иудейскую, христианскую и эзотерическую символику.
В странах Ближнего Востока, где литейные и штемпельные технологии — то есть методы чеканки медалей — были менее распространены, сформировалась совершенно иная традиция металлических амулетов, основанная на гравировке, чеканке и филиграни.
Эти изделия имели глубоко религиозный характер и служили средством защиты.
В иудаизме и исламе, где изображения человека и даже животных считались нежелательными, священные тексты стали главным источником символической силы таких амулетов.
Особенно важными считались беременность и детство — периоды, сопряженные с рисками, требовавшие особой защиты (рис. ниже: амулет в честь дня рождения против Лилит (Санвай, Сансанвай, Санмангелоф). Северная Африка, XIX век. Серебро, 49 мм).
Так, встречаются медали с изображением трех демонов, призванных противостоять Лилит, мифологической первой жене Адама, ревнивой к Еве и враждебной к матерям и новорожденным.
В то же время, опасности брака, путешествий или войны также считались поводом для использования подобных апотропейных (отгоняющих зло) талисманов.
Следует помнить, что амулеты носили не только на шее — в виде подвесок, — но и в виде браслетов, пришивали к одежде, носили в кармане, а также развешивали в комнатах, где находился человек, нуждавшийся в защите.
В христианской Европе XVI — начала XVII века, в эпоху религиозной нестабильности и идейного многообразия, возникла особая эклектичная система верований, выразившаяся в медальных амулетах.
Эта эпоха стала временем нового интереса к «тайным знаниям» — попытки осмыслить природу и космос через оккультные и герметические учения, в которых христианские, иудейские и языческие элементы переплетались с идеями каббалы, алхимии и астрологии.
Классическим примером такого синтеза считается талисман, связанный с именем Екатерины Медичи (рис. ниже: Талисман Екатерины Медичи (предположительно). Франция, XVI век. Бронза, 44 х 35 мм.).
Подобные предметы создавались как обереги, но нередко имели и ясно выраженный магико-научный подтекст.
На таких медалях можно было увидеть изображения солнца и луны, святых и древних богов, надписи на латыни, иврите, греческом и даже «ангельском» алфавите, магические числовые квадраты, а также сложные сплавы металлов, включая электрум — древний природный сплав золота и серебра.
Мастера использовали все известные тогда методы обработки металла — литье, чеканку и гравировку (рис. ниже: алхимический амулет против «поноса, судорог и рожистого воспаления». Германия, XVII век. Электрум (белый металл), 49 мм).
На первый взгляд, алхимия может показаться фантастической и наивной, но именно свобода от догматов позволила ей породить новое мышление, ставшее предтечей научной революции (рис. ниже: алхимический амулет. Германия, 1662 г. Белый металл, 49 мм).
Так, идеи алхимии постепенно превратились в химию, астрология — в астрономию, траволечение — в фармакологию, а неясное понятие электричества, известное задолго до XVIII века, — из воображаемого феномена стало экспериментальной наукой.
Однако даже в XIX веке магнетизм и электричество продолжали восприниматься псевдонаучно — как целительные силы, и это убеждение породило новый тип медальных амулетов, основанных на комбинации металлов. Эти изделия называли «батареями» и верили, что они излучают целебную энергию.
Подобные магнито-металлические амулеты получили широкое распространение в Европе и Америке в XIX веке (рис. ниже: магнитогальваническая батарея Ричардсона, Канада, 1881. Медь, серебро, свинец, латунь, сталь, 58 мм).
Современная эпоха — время рационального научного исследования, стремительного прогресса медицины и всеобщего повышения безопасности человеческой жизни — казалось бы, должна была поколебать веру в те системы убеждений, которые породили традицию защитных амулетов, о которых шла речь. Однако достаточно лишь взглянуть на огромное разнообразие современных подвесок, браслетов-оберегов, религиозных артефактов и «талисманов удачи», чтобы убедиться в том, что ничего подобного не произошло.
Медальные жетоны-обереги, часто украшенные религиозными текстами или изображениями, а иногда — просто листом клевера или подковой, по-прежнему популярны. Такие предметы можно встретить в виде брелоков, кулонов или карманных талисманов, которые нередко дарят благотворителям церквей, больниц и других учреждений как «знаки благодарности» (рис. ниже: жетон в знак благодарности за пожертвование больнице в США, около 1925 г. Бронза, 35 мм).
В последние годы наблюдается и новый всплеск интереса к каббалистическим медалям, смысл и происхождение которых зачастую туманны или вовсе непостижимы.
Любопытно, что именно неясность значения — даже использование непонятных носителю языков — нередко воспринимается как источник магической силы амулета: чем загадочнее, тем могущественнее.
Показателен случай, произошедший около двадцати лет назад в отделении интенсивной терапии новорожденных в Израиле. Исследователи наблюдали за поведением семей, чьи дети находились под опекой врачей, использующих самые передовые методы лечения. Результаты оказались неожиданными: половина семей прибегала к религиозным или магическим практикам, стремясь дополнить медицинскую помощь духовной защитой.
Не имело значения, арабы они или евреи, богаты или бедны, образованы или нет — все одинаково стремились укрепить надежду. Кто-то читал молитвы, кто-то приносил амулеты, кто-то оставлял у кроватки обереги, видя в них сверхъестественную страховку, дополнительную гарантию жизни.
И действительно — пока существует неопределенность, пока жизни и здоровью угрожают болезни, несчастья и страх, человек будет искать дополнительную защиту, выходящую за рамки разума.
Как говорится: что плохого может быть в небольшой подстраховке?
Будь она освящена религией, списана на суеверие или признана иррациональным обычаем, эта потребность остается. Как выразился Джон Кук, это и есть глубинная человеческая потребность в утешении посредством амулетов — в уверенности, что что-то невидимое хранит нас от зла. И, похоже, эта потребность не исчезнет никогда.
[Добавление от переводчика: Сегодняшние инвестиционные и коллекционные (памятные) монеты из драгметаллов несут на себе не только номинал и дизайн, но и целые системы образов: животные-тотемы, знаки удачи, гербы, святые, зодиак, защитные формулы и даже скрытые надписи или микроузоры. Такие символы легко возвращают монету к ее древней функции личного оберега: ее кладут в кошелек «на прибыль», дарят «на защиту», носят в капсуле на цепочке, ставят у рабочего стола или в детской, совмещая эстетическое удовольствие и чувство внутренней опоры. На этом фоне грань между медальоном-амулетом и современной монетой из драгметалла заметно стирается: одни и те же мотивы, ритуалы дарения и бытовые практики придают монете апотропейный смысл, а рынок охотно подхватывает запрос на «счастливые» сюжеты, превращая денежный знак из предмета накопления в предмет личной защиты и надежды].
